Двое осужденных за наркоторговлю заявили о рабстве и дошли до Верховного суда

Верховный суд РФ рассмотрел жалобу Юрия Стародуба и Антона Кузнецова на приговор Тульского областного суда, по которому мужчины получили крупные сроки за изготовление мефедрона. Осужденные заявили, что находились в рабстве у организатора нарколаборатории Андрея Божко. Сам Божко заключил сделку со следствием. Его дело рассмотрели в районном суде в Ефремове. Организатор незаконного химического производства получил меньший срок. 

Более сильная в интеллектуальном и волевом отношении личность

Согласно материалам дела, идея организовать нарколабораторию появилась у Божко осенью 2020 года. Поучаствовать в деле было предложено Стародубу и Кузнецову, которые «обладали навыками вызывания химических реакций». Божко же отвечал за закупку всего необходимого – от прекурсоров до защитных костюмов и сбыт «химии». Мужчина, сообщается, обладал личными связями «с лицами, участвующими в незаконном обороте наркотиков». Речь, вероятно, идет о кураторе в Интернет-магазине, с которым Божко обсуждал вопросы поставки реактивов, технологию производства и места для закладок. 

Отношения Божко, Стародуба и Кузнецова в деле описаны как доверительные и дружеские.

Для нарколаборатории Божко купил дом в Смоленской области за 50 000 рублей. Стародуб и Кузнецов проживали там около двух недель – приводили в порядок само жилище и придомовую территорию. После съездили в Москву и снова вернулись под Смоленск. Вместе с Божко подельники забрали в лесу реактор, необходимый для лаборатории, и привезли его в дом. Божко и Стародуб собрали приспособление и стали пробовать варить наркотик. В помощь – текст на телефоне Божко. Последний рассказал, что первый опыт был неудачным – реактор взорвался. 

Изготавливал мефедрон Стародуб, Кузнецов работал лаборантом – иногда помогал отмерить необходимое количество реактивов. При этом сам Божко заявлял, что Стародуб изучал литературу, общался на форумах и требовал, чтобы в процесс варки мефедрона никто не вмешивался.  В деле содержится информация о том, что произвести химикам удалось более 19 килограммов наркотика. Это особо крупный размер. 

«В технологии изготовления наркотиков не разбирался, поэтому помогал Стародубу только тем, что переносил канистры, разливал содержимое канистр (прим. часть информации удалена по требованию законодательства) в ведра. Божко привозил посуду, противогазы, респираторы, весы, комбинезоны, расходные материалы», – говорится в показаниях Кузнецова.

Соседи рассказывали, что новые жильцы ни с кем не общались, из дома выходили редко, постоянно топили печь и жгли костры, в том числе по ночам. От дома исходил неприятный запах. Один из мужчин (прим. Божко) часто приезжал в гости, что-то привозил и увозил. В феврале новые жильцы пропали. 

Одну партию мефедрона удалось сбыть через «черный Интернет» на территории Москвы и Московской области (прим. по другим данным также на территории Тульской области). Это три партии общим весом 4,5 килограмма, рассказал следователю Божко. Именно в столице наркотик «доходил». В Москву организатор лаборатории отвозил еще мокрый мефедрон. Цена партии для изготовителей – два миллиона рублей. Деньги были разделены между подельниками, часть пошла на закупку бытовой техники. Отдавать Божко должен был весь произведенный мефедрон. Взамен получал деньги, прекурсоры и ценные советы по варке. 

Кузнецов в своих показаниях заявил, что Божко лишь однажды перевел на карту 40 000 рублей, которые предназначались не только ему, но и Стародубу. 

Божко, по словам Стародуба, контролировал все процессы, периодически приезжал в лабораторию и даже высказывал угрозы. По заверениям осужденного, в декабре 2020 года он решил бросить незаконный бизнес. Божко пообещал вывезти Стародуба и Кузнецова в лес и сдать правоохранительным органам. Подействовало. 

По рассказам Стародуба, в начале весны (прим. Кузнецов заявлял, что в декабре или январе) реактор замерз и сломался. Производство остановилось, и в марте лаборатория перебазировалась в новый дом – уже в деревне Кислинка Ефремовского района Тульской области. Туда же перетекло все оборудование. Снова «закипел» реактор. 

Уже в конце апреля лаборатория и трое фигурантов попали под оперативно-разыскное мероприятие «Наблюдение», проводимое силовиками. Злоумышленники на глазах у правоохранителей таскали канистры, от дома разило едкой химией.

Первыми были задержаны Кузнецов и Стародуб, после – приехавший в дом Божко. 

Наркомеценат

Божко после задержания отпираться не стал и пошел на сделку со следствием. Его дело было рассмотрено в Ефремовском межрайонном суде. Там учли раскаяние и признание вины, наличие малолетнего ребенка и положительную характеристику от отца и жены – добрый, целеустремленный, трудолюбивый, внимательный и заботливый. Также известно, что Божко перевел 100 000 рублей в столичный благотворительный фонд «Защита детей от наркотиков».

Организатор лаборатории получил 12 лет колонии строгого режима. С приговором защита не согласилась. Адвокат отметил, что суд оставил без внимания, что в рамках предварительного следствия Божко пожертвовал деньги и в ГУЗ «Тульский областной специализированный дом ребенка №1». Имеет осужденный также благодарность от фонда «Доверие».

Второй адвокат заявил, что явка с повинной, активное способствование расследованию и полное выполнение досудебного соглашения способствовали «изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления». 

Защита просила смягчить приговор. Чрезмерно суровым решение суда посчитала и сторона обвинения. 

Рабы?

Дело Стародуба и Кузнецова рассматривал Тульский областной суд. Оба фигуранты получили сроки, превышающие срок Божко. Кузнецов – 16 лет, Стародуб – 17. Оба отбывают наказание в колонии строгого режима.

Оба с решением суда крайне не согласны и даже дошли до Верховного суда. Жалоба была рассмотрена в конце июля. Стародуб заявил о фальсификации самого уголовного дела. Доказательства, говорится в жалобе, были получены в результате угроз и давления. Осужденный также оспаривает содержание и допустимость протоколов первоначальных допросов, утверждая, что он и Кузнецов находились в неадекватном состоянии. 

Стародуб утверждает, что производством наркотиков занимался под влиянием и угрозами со стороны Божко.

«Утверждает, что они фактически находились в рабстве у Божко в постоянном алкогольном опьянении, под воздействием таблеток, которыми их «опаивал» Божко, не осознавали и не понимали своих действий в связи с чем, не могут нести уголовную ответственность за содеянное, – говорится в жалобе на сайте Верховного суда.

Также Стародуб утверждает, что не получал деньги за свою работу. 

Кузнецов раскритиковал адвоката, которая «безучастно относилась к проведению процессуальных действий». Следователи, считает осужденный, неправильно определили вес изъятого наркотика, так как в изъятой в ходе обыска таре находились отходы, а не наркотики. Кузнецов также заявил об угрозах со стороны Божко.

«Утверждения осужденных о том, что они изготавливали наркотические средства под принуждением со стороны Божко, опровергаются показаниями осужденных о том, что они сами согласились с предложением Божко изготавливать мефедрон, а также длительным периодом его производства, наличием у осужденных автомобиля, телефонов, что свидетельствует о свободе их передвижения и возможности, при наличии такого желания, сообщить в правоохранительные органы о противоправной деятельности Божко», – считает суд.

Другие доводы Стародуба и Кузнецова были также опровергнуты. 

Итог

Апелляции и жалобы всех троих фигурантов дела об изготовлении мефедрона не возымели успеха. Все трое находятся в колонии строгого режима с осени прошлого года. В зачет им пойдет лишь время содержания под стражей.